Джеймс Бонд отдыхает
21 июля 1993 года обычным рейсовым самолетом Москва-Тбилиси в столицу
Грузии -- в то время не самое гостеприимное место на свете -- прибыли трое
хорошо одетых иностранцев средиземноморского
этнического типа. В толпе "лиц кавказской национальности"
опознать в них иностранцев можно было только по дорогой одежде и большим
чемоданам, пара которых была прикована наручниками к руке того, кто выглядел
помоложе и имел явно военную выправку.
Евгений
КРУТИКОВ, Известия
На летном поле их встретил замминистра обороны Грузии
генерал Гландавадзе, отвечавший тогда за наиболее деликатные моменты работы
министерства. Война в Абхазии была в разгаре -- летом 1993 года грузинские
войска терпели серьезные поражения на обеих фронтах -- гумистинском у Сухуми и
южном у Ткварчели и Очамчиры. Абхазы уже захватили господствующие над Сухуми
высоты у сел Ачадара и Шрома и вели беспрерывный обстрел города из артиллерии.
Надвигалась катастрофа, и Эдуард Шеварднадзе постепенно склонялся к тому, чтобы
принять посредничество России и заключить с абхазами соглашение о временном
прекращении огня.
Генерал Гландавадзе привез иностранцев в гостиницу
"Метехи" -- самое шикарное место в Тбилиси, в котором тогда не было
электричества, воды и стабильной телефонной связи. Но в "Метехи" все
это было. Одноместный номер стоил не менее 200 долларов в сутки, но иностранцы
не торговались, причем заплатили вперед за месяц наличными долларами,
отказавшись от услуг принимавшей стороны -- Гландавадзе долго возмущался,
аппелируя к традиционной гостеприимности и этикету, но сделать ничего не смог.
Более того, гостиничные номера для иностранцев были заказаны заранее, и
впоследствии минобороны договорилось бы с администрацией гостиницы (формально
"Метехи" принадлежит группе "Марко Поло" и управляется
международной администрацией, но на Кавказе можно договориться с кем угодно),
но иностранцы настояли на своем. Деньги доставали как раз из одного из тех
чемоданчиков, что были пристегнуты в руке человека с военной выправкой.
Это был тогдашний военный атташе посольства Греции в Москве
полковник Кусулис. Вместе с ним в Тбилиси прибыли генеральный консул Дионисий
Каламврезос и "сотрудник посольства" (более точно его служебные
функции по штатному расписанию послом Греции не были утверждены) Текнопулос. В
последовавшие девять дней вплоть до утра 31 июля греки развили в Тбилиси
невероятную активность. Количество их встреч в минобороны Грузии не поддается
учету. Более других поковника Кусулиса и Текнопулоса интересовало руководство
так называемой военной полиции -- более или менее организованной системы внутри
Минобороны Грузии, которой можно было централизованно управлять и которая
сохраняла боеспособность в Сухуми вопреки повальному разложению регулярных
частей и мародерству. В середине недели греки совершили две таинственные
поездки -- в Батуми и Кобулети, а затем в Тбилиси встретились с неким
человеком, приехавшим из Сочи, который передал Каламврезосу объемистый пакет.
Уже на второй день пребывания в Тбилиси полковник Кусулис
потребовал от минобороны Грузии предоставить грекам самолет, чтобы вылететь в
Сухуми на линию фронта. Генерал Гландавадзе, вспомнив остатки дипломатического
опыта, максимально тактично стал отговаривать греков от этой поездки.
Минобороны Грузии уже знало, что начавшиеся в эти дни в Сочи переговоры с
абхазами при посредничестве России закончатся соглашением о прекращении огня и
частичном выводе тяжелой техники из Сухуми. Гландавадзе предложил грекам
подождать пару дней. У большинства грузинских генералов не было никакого
сомнения в том, что соглашение с абхазами продержиться не более недели, но
Шеварднадзе подписал его -- другой возможности удержать Сухуми еще некоторое
время уже практически не было.
Греки продолжали настаивать. Их аргументом было то, что в
начале месяца из Тбилиси в Сухуми удалось добраться некоему господину
Мицотакису, должность которого назвалась "спецпредставитель Национального
фонда по приему греков-репатриантов". Каламврезос и Текнопулос встречались с ним в Сочи. Тогда
они тоже пытались пробраться в Сухуми, но им не удалось перейти не то что линию
фронта, а даже госграницу России.
Наконец Гландавадзе сдался. Рано утром 31 июля с эскортом
военной полиции и чинов из минобороны греков привезли в тбилисский аэропорт.
Бардак там творился редкий. Минобороны ежедневно отправляло в Абхазию свежие
подкрепления, которые можно было перебрасывать в Сухуми только по воздуху -- железная
дорога не работала вовсе, а автомобильный транспорт через мятежную Мегрелию не
проходил. Любая попытка добраться на машине до Абхазии заканчивалась плачевно.
Батальоны национальной гвардии отправляли в Сухуми обычными
гражданскими самолетами. Попытка построить гвардейцев в колонну на летном поле,
как правило, заканчивалась дракой -- ветераны требовали, чтобы им предоставили
лучшие места в салоне и игнорировали офицеров. Кроме того, батальоны
формировались по принципу землячества, и тбилисцы категорически отказывались
лететь вместе с имеретинцами. А сваны вообще требовали к себе отдельного
уважительного отношение.
Вся эта вооруженная толпа кричала, жестикулировала, стреляла
в воздух, хватала друг друга за грудки и опрокидывала трапы, чтобы соперники не
могли раньше влезть в самолет. Греки попались под руку сванам и получили по
полной программе. Военная полиция с трудом отбила Кусулиса и Каламврезоса у
четырех здоровенных гвардейцев, которые были искренне возмущены тем, что
"эти засранцы" (реальный грузинский текст, который исторгали сваны,
методично обхаживая полковника армии страны-члена НАТО прикладами, был,
понятное дело, непереводим) пытаются пройти без очереди.
В самолете они помирились, и сваны даже стали угощать греков
чачей. На подлете к Сухуми все уже были порядком навеселе, поэтому посадка
прошла на ура под громкое хлопание сванов и пение греческих военных песен. В
Сухуми греков поселили в бывшем санатории Минобороны России -- единственном
отноистельно безопасном месте в городе. Перемирие пока соблюдалось, и абхазы не
обстреливали Сухуми, однако, бандитизм и мародерство процветали. 4-ый армейский
корпус грузинской армии представлял из себя плачевное зрелище. Уровень алкоголя
в крови национальных гвардейцев практически никогда не понижался, а некоторые
батальоны были вовсе неуправляемы. Все негрузинское население города скопилось
вокруг нескольких принадлежавших России санаториев -- там дислоцировался батальон российских десантников, которого
побаивались грузины и необстреливали абхазы.
Десантники выделили грекам керосиновую лампу и две канистры
воды ежедневно -- больше не было. Охраняла их военная полиция Грузии -- убитый
в последствии полковник Гиорги Гулуа смог наладить работу полиции
непосредственно на линии фронта и в нескольких районах города. От мародерства
это не спасало, но по крайней мере разовые поручения полиция выполнять могла.
Полицейские греков уважали (все-таки для поездки в Сухуми тогда требовалось
мужество) и кормили их вареной картошкой, приносили помидоры и даже чай. На
третий день Кусулис не выдержал и пошел через Красный мост на рынок. Он купил
немного яиц и яблок. Еще ему повезло -- полковник нашел свечи, которые, как и
хлеб, шли на вес золота.
Каламврезос познакомился с одним местным греком, который
согласился предоставить свой почти неразрушенный дом в центре города под
импровизированную "штаб-квартиру" -- работать под присмотром
российских десантников греки по понятным причинам не хотели. В последующие дни
Каламврезос практически постоянно находился там, не расставаясь с пакетом,
который ему передали в Тбилиси. А Кусулис и Текнопулос развили бурную
деятельность. Их чуть было не пристрелил патруль в порту, когда они пытались
составить схему причалов и фотографировали крепления для швартовки. После этого
случая полицейские решили не отпускать их от себя и, глухо матерясь, потащились
за энергичными греками в горы: полковник Кусулис оделся в парадную форму и,
прихватив чемоданчик, отправился в село Александровка над Сухуми. За два дня он
и Текнопулис побывали кроме Александровки в Павловке, Мичурино, Одиси,
Темерцики и Халцедоне. Местные греки встречали их торжествено: закалывался
барашек, накрывался стол и доставались последние запасы хлеба. Текнопулис
собирал у них семейные альбомы -- он раздобыл где-то ножницы и, расположившись
в кабинете главы администрации села, кромсал старые семейные фотографии. Мешал
комендантский час -- грекам приходилось работать по ночам при свечах (Кусулис
покупал их на импоровизированном рынке возле российского батальона за бешенные
деньги -- 5 долларов за штуку). На седьмой день под охраной все той же военной
полиции в греческую "штаб-квартиру" доставили на смерть перепуганного
начальника сухумского порта, причем Каламврезос попросил охранников выйти их
комнаты на время разговора. Говорили по-русски и очень долго.
Практически ежедневно греки перезванивались с посольством в
Москве. Телефоны не работали лишь один день, и это был дурной знак. Абхазы
готовились к последнему решительному наступлению на Сухуми, и на линии фронта
вновь начались перестрелки, хотя от артобстрела города пока воздерживались.
8 августа проснулась контрразведка. В гости к Каламврезосу
заглянул усатый полковник из российского десантного батальона. Ему не повезло
-- на месте находился Кусулис, который моментально заинтересовался БТРом, на
котором полковник приехал в "штаб-квартиру" греков. Очень быстро
выяснилось, что полковник со знаками различия воздушного десанта не в состоянии
объяснить, например, сколько двигателей у этого БТРа. Беседа не задалась, хотя
полковник затем, конечно же, доложил в штаб отдельной группы российских войск в
Абхазии в Гудауте, что все прошло успешно.
Греки хотели быть уверенными, что перемирие продлится еще
неделю. Такую гарантию могли дать только абхазы, связь с которыми поддерживали
только русские. Поняв это после разговора с печальным российским полковником,
Каламврезос срочно (уже на следующий день, 9 августа) вернулся в Тбилиси. Ночью
его принял тогдашний российский посол в Грузии Земский, который заверил грека,
что еще дней десять абхазы наступление не начнут.
11 августа с военной базы недалеко от Афин поднялся
транспортный самолет, на борту которого находилось 11 офицеров Генерального
штаба национальной обороны Греции. Все они хорошо говорили по-русски, прошли
специальную подготовку и были прекрасно вооружены. В Тбилисском аэропорту их
встретил Каламврезос, старавшийся на этот раз держаться подальше от транспортов
с грузинскими гвардейцами, хотя 11 греческих спецназовцев стоили, пожалуй, пары
батальонов пьяных сванов.
На следующий день на крошечном самолетике (всего 15
посадочных мест) греки вернулись в Сухуми. Спецназовцы заново обследовали порт,
прилегающие к нему улицы и посты грузинских гвардейцев в этом районе города.
Каламврезос, полковник Кусулис и улыбчивый майор из группы спецназовцев (он
утверждал, что его зовут Ставрос, но делал это как-то неубедительно) посетили
командующего 4-ым армейским корпусом грузинской армии генерала Датуашвили --
вечно усталого и задерганного кадрового офицера, безуспешно пытавшегося
наладить отношения с командирами гвардейцев и своим прямым начальством,
министром обороны Гиоргием Каркарашвили, вспыльчивым, бесшабашным и наглым
отморозком. Через год их обоих расстреляют из автоматов на проспекте
Вернадского в Москве возле здания Академии российского Генерального штаба.
Рано утром 15 августа 1993 года 11 спецназовцев Генерального
штаба национальной обороны Греции захватили сухумский порт и установили
блок-пост у единственного въезда на его территорию. Одновременно к первому
причалу пришвартовалось судно Viscountess
с которого началась разгрузка гуманитарных грузов. А к блок-посту на въезде в
порт потянулись толпы людей -- это были абхазские греки из самого Сухуми и сел,
которые посетили ранее Кусулис и Текнопулос. Через блок-пост их пропускали
группами по пять человек, выдавая греческие паспорта (в них были вклеены
фотографии из семейных альбомов, которые Текнопулос тогда вырезал ржавыми
ножницами и наклеевал в чистые бланки паспортов -- именно их постоянно таскал с
собой Каламврезос в бумажном пакете). Абхазские греки поднимались на борт Viscountess уже полноценными
гражданами Греческой республики. Кусулис отработал с главами администраций сел
практически идеальную мобилизационную готовность -- население даже из
отдаленных греческих сел Одиси и Халцедон было доставлено к блок-посту на
въезде в порт вовремя.
Операция "Золотое руно" закончилась в пять часов
вечера, когда судно Viscountess
отошло от сухумского причала с 1013 абхазскими греками на борту. Командующий
абхазским флотом дагестанский адмирал Али Алиев распорядился пропустить судно.
Оно беспрепятсвенно вышло в нейтральные воды и через несколкьо дней
благополучно достигло Александруполиса.
P.S. При последовавшем штурме
Сухуми абхазскими войсками погибло несколько тысяч мирных жителей. Российские
десантники пытались наладить отправку населения катерами в Сочи, но это не
удалось. Люди бросались в море и вплавь пытались добраться до судов. В спешке
от сухумского порта отошло лишь несколько катеров с беженцами (на одном из них
чудом спаслась жена автора этих строк). Эдуард Шеварднадзе был вывезен на
самолете по личному рапсоряжению главы МЧС РФ Сергея Шойгу, оставив на
растерзание своего лучшего друга еще с комсомольских времен -- главу
администрации Сухуми Жиули Шартава. Его линчевали во дворе сожженного Дома
правительства Абхазии.
В последние годы Греция передала военно-морскому флоту
Грузии несколько боевых кораблей.
оригинал текста http://www.agentura.ru/dossier/grusia/grek/
