"Весной 1908 года Москву и Московскую губернию посетило страшное бедствие.

В среду на Страстной неделе появились тревожные слухи о быстром подъёме воды в реках, а в ночь на четверг пришло и первое известие, что река Москва выступила из берегов и затопляет деревню Мнёвники Хорошевской волости Московского уезда, в 6 верстах от Москвы. Так как вскоре за этим пришло второе известие, что в Мнёвниках и соседней деревне Терехове один за другим затопляются дома и жителям грозит опасность, то я рано утром, захватив с собой спасательные круги и веревки, выехал на место и вместе с исправником Виноградовым и земским начальником Мясновым принял участие в спасении людей и скота, а затем прибыл и член управы Мессе-нер, принявший на себя, по поручению земской управы, заботы по продовольствию.

2-3 тёплых дня кряду и несколько дождей сразу настолько дружно подвинули таяние снегов и разрыхлили лед, что быстрый и многоводный разлив реки Москвы был вне сомнения, но все же никто не ожидал такого сильного подъема. Еще 8 числа, во вторник на Страстной неделе стоявшая почти на летнем уровне вода стала быстро подниматься.

Быстро поднялся в Москве местный лёд, быстро взломался и прошёл, когда стал прибывать лёд с верховьев реки. Почти одновременно, по полученным мной телеграммам, лёд двинулся из Рузы и Можайска, вскрылись все многочисленные речонки и понесли свой лёд. Вода стала подыматься чрезвычайно быстро. 9-го [апреля], когда я поехал в Терехово, она поднялась уже на 4 аршина, затем 10-го - ещё настолько же.

Вода в городе подошла к самому карнизу набережных и начала выступать на мостовую. Около трёх часов дня весь левый берег был еще свободен от воды, но в Замоскворечье всю набережную уже заливала вода, которая быстро проникала во все улицы и проулки. В угловые владения обеих Якиманок можно было подъезжать только на лодках. После пяти часов вечера вся площадь между рекой Москвой и Водоотводным каналом представляла собой картину потрясающую, но удивительной красоты.

Начиная от домов Протопопова у Каменного моста нельзя уже было проехать ни по Неглинному, ни вдоль Кремлевской стены, ни по Москворецкой набережной - всё было залито водой. Небольшой сухой оазис был только у въезда с Балчуга на Москворецкий мост. Далее по Москворецкой набережной можно было проехать только до Китайского [Китайгородского] проезда: вперёд по направлению к Устьинскому мосту двигаться на лошадях было нельзя, и городовые бросались в воду, чтоб останавливать пытавшихся проехать.

На Устьинский мост можно было проехать кружным путём, через Китайский проезд, Солянкой, что я и сделал верхом, чтобы попасть в окруженный водой Народный дом в Садовниках, но и тут приходилось переезжать громадное озеро, причем вода была выше брюха лошади, и мои ноги, когда я ехал верхом, были в воде. При переезде через Устьинский мост жуть брала, старый мост дрожал от напора воды, проносившиеся льдины почти касались наката моста. К Народному дому в Садовниках я не мог подъехать верхом, пришлось пересесть в лодку, в которой я и подъехал прямо ко второму этажу.

"Болото" [Болотная площадь] превратилось в настоящее бушующее море. В воде отражались огни фонарей и квартир, расположенных во втором этаже, в первых была абсолютная темнота. С большими трудностями я выехал на Раушскую набережную в наиболее высоком её месте; вода бурлила, лошадь со страху фыркала.

Особенно красивая картина была вечером между мостами Каменным и Москворецким, возвышавшимися над сплошной водной поверхностью. В воде ярко отражались освещенные электрические фонари обоих мостов, а по линии набережных почти над поверхностью воды горели газовые фонари, от которых виднелись только верхушки и которых не успели потушить, - казалось, что это плавающие лампионы на воде. Кое-где виднелись лодки, наполненные пассажирами с горящими свечами в руках, - это возвращались богомольцы из церквей после 12-ти Евангелий в Страстной четверг.

Крымский вал был сух, но зато огромные пустыри близ Голицынской и Городской больниц, Хамовники - низкая его часть, огороды близ Новодевичьего [монастыря] - это было сплошное море. Дорогомилово, Пресня представляли собой Венецию.

11 числа, в Страстную пятницу; вода продолжала подниматься, тёплая ночь и солнечное утро как будто придали ей силы. На одну треть Москва была покрыта водой. Новый ряд улиц был под водой; где я ещё накануне проезжал верхом, проехать уже нельзя было, всюду сновали лодки, протянуты были кое-где канаты, попадались наскоро сколоченные плоты с обывателями, вывозившими свои вещи. Дорогомилово было отрезано от города, и попасть в Дорогомиловский народный дом я не мог. Со стороны церкви Благовещения в Ростовском переулке открывался чудный вид. Насколько хватало глаза, весь противоположный берег реки Москва, все улицы обратились в море сверкающей воды, к Потылихе и Воробьёвым горам глаз тонул в безбрежном пространстве бурлившей воды. Только вдали виднелся как бы висящий на воздухе мост Окружной дороги.

К 6 часам вечера вода поднялась на 13 аршин [1 аршин = 0,71 м]. На Павелецком вокзале вся площадь была залита водой. Последний поезд отошёл в 6 часов вечера с большим трудом, колёса не брали рельсов, наконец, подав поезд назад, с разбега удалось поезду двинуться, и он, рассекая воду подобно пароходу, вышел на сухое место. Вода на станции достигала второй ступеньки вагонов. В это время отовсюду стали поступать сведения - в Дорогомилове вода залила склады сахарного завода, где хранилось 350 тысяч пудов сахару, залило станцию Французского электрического общества, и половина Москвы осталась без света и так далее..

..В 8 часов вечера 11 числа вода стала идти на убыль, такие же сведения я получил и из уездов относительно рек Пахра, Яхрома, Пехорка. Я несколько успокоился, как вдруг 12 числа, в Страстную субботу, я получил тревожное донесение от серпуховского исправника: Ока, до сих пор державшаяся, вдруг тоже поднялась и затопила все прилегающие деревни. В ночь на 12 вода в Оке близ Серпухова поднялась настолько, что размыла все жилые помещения станции Оки, разрушила и снесла их, а затем и самую станцию. Начальник станции был унесен водой, спасти его нельзя было. Опасались моста через Оку, но вода дошла до самых рельс, не перейдя их, и мост устоял. Вода поднималась до 10 сажен [1 сажень = 3 аршина = 2,13 м]. Дом, где жил помощник начальника станции Ивановский, также был снесён. Когда жена его выносила вещи, то вдруг, на глазах всех присутствовавших, она провалилась под пол и была унесена водой, попав в бушующий водоворот..

..Сделав все необходимые распоряжения, я выехал обратно в Москву и на следующий день отправился в города Коломну и Озёры, где разлив реки Оки достиг колоссальных размеров, но тут уже такого бедствия не было. Предупрежденные жители успели заблаговременно принять все возможные меры для спасения имущества и скота.

В Коломне на слиянии рек Москвы и Оки подъём воды был настолько велик, что пароход, на котором я шёл, проходил совершенно свободно по полям, не задевая земли :) Были места, где видимый горизонт сливался с водой. И среди этой воды два монастыря, как два неприступных оазиса, отражались в воде..

..В городе Москве вода стала убывать с утра Страстной субботы, но крайне медленно, и обыватели Замоскворечья, Дорогомилова и других мест провели весьма тяжелую ночь на Светло Христово Воскресенье. Многие остались без освещения, без припасов, без возможности двинуться. Из Кремля, откуда открывался вид на всё Замоскворечье, в эту ночь, вместо обычно расцвеченных разноцветными фонарями и бенгальскими огнями многочисленных церквей, взору открывалась картина мертвого города - окруженные водой церкви не открывались. Такого наводнения Москва никогда не видела; последнее было в 1856 г., но и тогда вода была на целую сажень ниже.

В первый день праздника вода стала заметно убывать, и днём уже многие улицы освободились от воды, а на второй день вода уже вернулась в свои берега. Глазам обывателей представилась тогда полная картина последствий наводнения - на освобожденных от воды, занесённых илом и песком улицах - мостовые были местами разрыты - валялись разные обломки, старые поломанные бочки, разбитые баржи, всевозможный скарб. Понадобилось несколько дней усиленной работы пожарных, сапёров, обывателей, чтоб привести Москву в порядок.

..В течение всей Пасхальной недели я совершил ряд объездов, посетил все сёла и деревни, пострадавшие от наводнения.. Под впечатлением бедствия, которого я был свидетелем и которое причинило населению неисчислимые убытки - многие остались без крова, а некоторые и без пищи, - я, во вторник на Пасхе, 15 апреля, созвал совещание, пригласив предводителей дворянства, председателей земских управ и чинов моего управления с целью обсудить вопрос о помощи.

Ознакомившись с положением дела и выяснив, что бедствие коснулось, главным образом, уездов: Московского, Бронницкого, Звенигородского, Клинского, Коломенского и Серпуховского, совещание постановило: 1) открыть Комитеты по оказанию помощи пострадавшим от наводнения: Губернский - под моим председательством, а в случае моего отсутствия - губернского предводителя дворянства; и уездные: Московский, Звенигородский, Клинский, Коломенский и Серпуховский - под председательством уездных предводителей дворянства; 2) открыть сбор пожертвований деньгами, вещами и пищевыми продуктами путем публикации в газетах; 3) открыть текущий счет в Волжско-Камском коммерческом банке для взноса сумм, не требовавших немедленного расходования; 4) обратиться к митрополиту Московскому с просьбой об открытии сбора в церквах и об отпуске возможно большей суммы из остатка специального капитала, собранного для помощи пострадавшим от беспорядков в 1905 году; 5) собрать точные сведения о размерах бедствия и 6) собрать экстренные заседания уездных съездов по вопросу о семянных ссудах.

Открыв свои действия, Губернский комитет, обсуждая вопрос о помощи населению, остановился на трёх категориях: 1) помощь собственно крестьянам, потерявшим всецело или отчасти жилища, семена, живой и мертвый инвентарь; 2) помощь крестьянским обществам на ремонт колодцев, мостов и общественных сооружений и 3) если останутся деньги, помощь частным владельцам и, вообще, более зажиточным лицам. План этот впоследствии был несколько изменён.

Благодаря вовремя принятым мерам (по обилию выпавшего зимой снега и отсутствию правильных осадков его, предвидели сильный подъем воды и по возможности подготовились) несчастий с людьми и животными почти не было. Людей утонуло только двое, и то один по своей неосторожности, случаи гибели скота были только единичные.

Население всей России горячо отозвалось на помещённое в газетах воззвание. Пожертвования деньгами и вещами присылались из самых отдалённых местностей империи, и к 15 апреля у Губернского комитета было уже около 23000 руб. Из числа крупных жертвователей первым отозвалось московское дворянство, приславшее 1000 руб., такая же сумма была милостиво отпущена великой княгиней Елизаветой Федоровной, 1000 руб. получено через московского генерал-губернатора, 5000 руб. от московских биржевого и купеческого обществ, 1000 руб. от В.И. Солдатенкова, 1000 руб. от Литературно-художественного кружка и 5000 руб. были отпущены на первоначальную помощь Министерством внутренних дел. Все эти деньги были немедленно разосланы в наиболее пострадавшие местности.. Сверх того на помощь населению пришло Общество Красного Креста..

..Помимо этого я лично и чиновники особых моих поручений раздавали на местах нуждающимся хлеб и одежду, последнюю удалось получить благодаря милостивому участию великой княгини Елизаветы Федоровны, при первых же известиях о бедствии приказавшей отпустить из своего склада различную мужскую и женскую одежду на 500 человек. Но нужда была ещё велика, и требовалось ещё много денег на её покрытие. Вскоре были получены от Комитета при Управлении московского генерал-губернатора, из высочайше пожалованных его императорским величеством государем императором сумм, 34000 руб., дополненные впоследствии еще 4000 руб., а также было пожертвовано 1000 руб. великим князем Константином Константиновичем..

Не оскудевала и рука жертвователей, особенно в этом отношении выделялись московские Биржевое и Купеческое общества, представители которых отзывчиво приняли горячее и щедрое участие в судьбе несчастного пострадавшего от наводнения населения Московской губернии и не раз выводили Губернский комитет из затруднительного положения, в которое его ставила невозможность покрыть наличными средствами суммы, заявленные уездными комитетами..

..Из числа частных лиц очень крупной жертвовательницей оказалась В.А. Морозова, которая кроме 1000 руб., присланных в Губернский комитет, дала еще 13000 руб., лично распределив их между комитетами наиболее пострадавших уездов. В мае месяце великая княгиня Елизавета Федоровна выразила желание принять на себя заботы о населении Звенигородского уезда и покрыть из личных средств всю ту сумму, которая не будет доставать уездному комитету на покрытие убытков от наводнения, таким образом Звенигородский уезд перестал нуждаться в помощи Губернского комитета. Существенную помощь населению оказали ведомства Удельное и Государственное имуществ путём бесплатного отпуска леса, а также Епархиального ведомства, которым в июне месяце было прислано в Губернский комитет 23631 руб. 94 коп., из капитала, оставшегося из сумм, собранных, в свое время, на помощь пострадавшим от беспорядков 1905 года.

Т.к. при производстве обследования выяснилось, что некоторые селенья губернии, будучи расположены в низинах, систематически из года в год заливаются паводками, то было решено предложить желающим переселиться на более высокие места и остаток собранных денег обратить на нужды переселения. В июле были собраны сведения о желающих переселиться, и немедленно же началась раздача пособий в размере в среднем 100-150 руб. на двор. Однако выдачу таких пособий пришлось растянуть на более продолжительное время, так как комитет, во избежание злоупотреблений, не нашел возможным выдавать их вперед, ограничиваясь лишь небольшими авансами на расход по сломке переносимых строений, и притом многие домохозяева могли тронуться не ранее весны 1909. Всего пособий на переселение было роздано 32308 руб. 77 коп. 282 домохозяевам.

В общем, считая и расходы по делопроизводству, Губернским комитетом было израсходовано 167717 руб. 66 коп., и из образовавшегося остатка в сумме 11684 руб. 69 коп. было решено ассигновать 1800 руб. на переселение ещё не переселившихся 12 домохозяев дер. Селивёрстово Клинского уезда, отпустить 60 руб. на ведение делопроизводства и 300 руб. на печатание отчета, 8000 руб. внести в одно из надёжных кредитных учреждений для нарощения процентов, предоставив управление этим капиталом московскому губернатору, чтобы как самый капитал, так и имевшие нарасти на него проценты образовали бы фонд на случай какого-либо стихийного бедствия

Оперируя на пожертвованные деньги, Губернский комитет и его агенты на местах принимали все старания к тому, чтобы придти на помощь действительно нуждающимся и чтобы в свое время иметь возможность дать полный отчет в каждой израсходованной копейке, но вместе с тем заботились, чтобы оказание помощи не затягивалось излишним формализмом обследований, памятуя, что "вдвое дает тот, кто дает скоро". При этом нельзя не отметить, что во время производства обследований, особенно в первое время, почти не было случаев преувеличения нужды и получения лишнего, наоборот, все пострадавшие, как бы сознавая, что нуждавшихся много, были скорее склонны уменьшить сумму понесённых ими убытков, прося помочь только в самом насущном.

Губернии удалось выйти без особого потрясения из тяжелого ниспосланного испытания. Благодаря щедрым пожертвованиям, благодаря исключительной помощи со стороны общественных организаций, а также и той отзывчивости, которую проявили вообще москвичи, удалось справиться с бедствием и не только справиться, но и предотвратить на будущее подобное стихийное несчастие. Удалось оказать содействие к переселению всех домохозяев, дома коих были залиты, на новые безопасные места.

Этим последним я обязан был исключительно представителям Биржевого и Купеческого обществ, главным образом Э.Я. Цоппи и Г.И. Немчинову, не пропускавшим ни одного заседания и внимательно прислушивавшимся ко всем моим заявлениям. Стоило мне только намекнуть, что желательно было бы оказать помощь такую-то, такому-то селу или деревне, а средств не хватает, как точас Цоппи или Немчинов вставали с заявлением, что Биржевое или Купеческое общество берет этот расход на себя.

Ничтожное количество несчастных случаев с людьми во время наводнения, прямо единичные случаи, я отношу всецело заботе и неутомимой работе чинов полиции, которые первыми являлись для подания помощи - я их встречал мокрыми, оборванными, голодными; Московское уездное земское собрание, несмотря на то, что в составе его преобладали гласные оппозиционного направления, 7 мая, рассмотрев доклад управы о наводнении, бывшем в Московском уезде, единогласно постановили просить меня выразить благодарность собрания уездной полиции за её прекрасную деятельность во время народного бедствия.

Население всюду отзывалось о них с огромной признательностью. Правление Московского округа Российского общества спасания на водах прислало бумагу от 19 августа 1908, в которой отмечало самоотверженные действия всех чинов московской губернской полиции.." в Московской губернии, а остальную сумму предоставить в распоряжение московского губернатора на оказание помощи беднейшему населению губернии в единичных случаях убытков от каких-либо несчастий, как, например, паводка, пожара и т.п.

Категории каталога

Форма входа

Друзья сайта

Наш опрос