Первый герой

    Анатолий Ляпидевский с макетом бомбардировщика АНТ-42 — именно такие машины он обслуживал во время войны

Владимир ТИХОМИРОВ 23 марта исполняется 100 лет со дня рождения Анатолия ЛЯПИДЕВСКОГО — первого в истории Героя Советского Союза

    Сегодня имя Анатолия Ляпидевского практически забыто. Но три четверти века назад не было в стране более известного авиатора—еще бы, именно благодаря его смелости была спасена экспедиция челюскинцев. Правда, довольно быстро имя Ляпидевского закрыл гриф секретности—никто не должен был знать, чем занимался любимый «сталинский сокол», за что он получал генеральские звания и россыпи орденов. «Огонек» решил вспомнить все белые пятна в биографии героя № 1.

ПОДВИГ ПОНЕВОЛЕ

    Слава на Ляпидевского свалилась 5 марта 1934 года, когда во всех советских изданиях, включая и журнал «Огонек», было опубликовано короткое сообщение: «13 февраля в 155 милях от мыса Северного затонул вследствие сжатия льдов пароход «Челюскин». Экипаж и участники экспедиции тов.

    О Ю. Шмидта в количестве 104 человек, в том числе 10 женщин и 2 детей, высадились на лед. При высадке погиб один человек—завхоз экспедиции тов. Могилевич. Продовольствием, топливом и керосином для освещения челюскинцы обеспечены примерно на два месяца. Специально созданной правительственной комиссией приняты меры к организации помощи участникам экспедиции тов. Шмидта. Из Петропавловска вышел пароход «Сталинград», имеющий на своем борту самолеты, которые должны вылететь к месту аварии. Организована спасательная экспедиция на собаках. Однако большие трудности для продвижения к месту аварии создавали дрейфующие льды и неблагоприятная погода. 5 марта самолет АНТ-4 под управлением летчика Ляпидевского спустился на подготовленный челюскинцами аэродром и благополучно доставил в Уэлен всех женщин и обоих детей».

    Эта новость стала для советских граждан настоящим шоком—ибо до этого дня, когда челюскинцы были найдены, в советских газетах вообще не сообщалось о какой-либо катастрофе в Чукотском море. Более того, большинство граждан вообще не были в курсе того, что советские ученые ведут какие-либо исследования в районе Севера. (Отчасти это можно было объяснить идеологическими причинами: дело в том, что настоящее имя «Челюскина»—Burmeister and Wain, и всего год назад он был построен по заказу Советского правительства на верфях в Стокгольме, о чем тогда говорить категорически не рекомендовалось.)

    «Советской власти нужен Северный морской путь,—уже после объявлении о катастрофе объяснял читателям «Огонька» известный географ профессор Владимир Визе.—По плану «Челюскина» должен был конвоировать до самого Берингова пролива мощный ледокол «Красин». Одновременно на «Красине» лежала обязанность провести из Архангельска в устье Лены три грузовых парохода. В 1933 году состояние льдов у Таймырского полуострова было крайне неблагоприятным, потому возникло опасение, что без помощи «Красина» грузовые пароходы не смогут пройти обратно в Архангельск. Так как «Челюскин» к тому времени продвигался вперед успешно, то было решено оставить «Красина» в помощь ленским пароходам».

    Вскоре, впрочем, объяснения никому уже были не нужны—советская пропагандистская машина превратила головотяпство чиновников, оставивших пароход без ледокольного сопровождения, в эпический подвиг по спасению челюскинцев. Тем более что и сама спасательная кампания по своему драматизму ничуть не уступала трагедии чудом выживших полярников.

«ВЕЛИКОЛЕПНАЯ СЕМЕРКА»

    Уже годы спустя Ляпидевский вспоминал: «Мы готовились к броску на льдину челюскинцев 29 раз. Вылетали, брали курс и каждый раз возвращались—стихия свирепствовала, мороз доходил до сорока градусов, а летали мы тогда без стеклянных колпаков над кабиной и даже без защитных очков, просто лицо оленьей шкурой обматывали и оставляли маленькие щелочки для глаз. Но от холода ничего не спасало. На самолетах не было и радиосвязи, то есть приходилось полностью полагаться на свой опыт. Но в конце концов на 30-й полет я обнаружил этот лагерь. Решил садиться. Захожу на посадку раз, другой—но для большой тяжелой машины площадка была очень маленькой, всего 400 на 150 метров. Промажу—ударюсь о льды, проскочу—свалюсь в воду. Сделал два круга и на минимальной скорости сел на льдину. Когда вылез, все вокруг кричали, обнимались, лезли целоваться. А у меня в голове одна мысль: черт, а как же я отсюда вылетать-то буду?!»

    «Ляпидевский перенял два качества советского пилота: мужество и находчивость,—писал «Огонек».—Без этого полет из Уэлена на льдину Шмидта был бы невозможен. Молодой летчик Ляпидевский, впервые прошедший к полярным широтам, не только перевез из лагеря всех женщин и детей, он доставил в лагерь масло и аккумуляторы для аварийной радиостанции. Погода не позволяла Ляпидевскому повторить свой замечательный полет. Несколько раз пурга и туманы возвращали его в Уэлен. Однажды во время полета из Уэлена в Ванкарем Ляпидевский пропал без вести. Несколько дней читатели СССР с тревогой открывали по утрам газеты, разыскивая заметки о Ляпидевском. Его нигде не находили. Были высланы на розыски собачьи нарты, и близ Колючинской губы нашли самолет АНТ-4: он подломал шасси во время вынужденной посадки».

    — На самом деле полуживого отца нашел возле самолета какой-то местный чукча, который привез его в свою ярангу, отогрел и накормил,—говорит Роберт Ляпидевский, сын пилота.—Этот же чукча дал Анатолию Васильевичу и свою собачью упряжку, чтобы тот съездил в поселок Ванкарем и изготовил в местных мастерских новую раму для ремонта сломавшейся лыжи шасси. Взлетал он тоже сам, а в газетах написали, что его спасла специальная экспедиция…

    Так или иначе, но 20 апреля 1934 года во всех советских газетах был опубликован правительственный указ: «Отмечая беспримерную героическую работу летчиков, осуществлявших спасение челюскинцев, ЦИК Союза ССР постановил: присвоить звание Героев Советского Союза—Ляпидевскому А В., Леваневскому С А., Молокову В С., Каманину Н П., Слепневу М Т., Водопьянову М В., Доронину И В.».

    И в стране начался культ «великолепной семерки» полярных летчиков, а вместе с ними—исследований Севера.

«НЕПРАВИЛЬНЫЙ ГЕРОЙ»

    — Отец вспоминал, что на приеме в Георгиевском зале к нему подошел сам Сталин с бутылкой вина в руках,—говорит Роберт Ляпидевский.—Увидев, что летчики пьют нарзан, он отдал отцу свой бокал и говорит: «Раз торжество, так надо пить не нарзан, а вино». И сам отхлебнул прямо из горлышка бутылки, а потом продолжил: «Запомни, Анатолий, у тебя отец—поп, я сам—почти поп, так что можешь ко мне всегда обращаться по любому поводу». Ну, отец тогда и попросил Сталина дать ему возможность продолжить учебу.

    Уже через несколько дней нарком обороны Климент Ворошилов поставил на рапорте Ляпидевского о поступлении в Военно-воздушную инженерную академию им. Н Е. Жуковского свою знаменитую резолюцию: «Проверить знания тов. Ляпидевского: если подготовлен—принять, если не подготовлен—подготовить и принять».

    Между тем, несмотря на весь масштаб пропаганды вокруг семерки героев, о самом Ляпидевском простым гражданам было известно очень мало—как выяснилось, у героя № 1 была не совсем благонадежная биография. Анатолий Ляпидевский родился в казачьей станице Белоглинской в семье сельского священника. После революции сменил множество профессий: был подручным в кузнице, учеником слесаря, помощником шофера на маслобойне, мотористом. После призыва в ряды РККА хотел было стать моряком, но все квоты в мореходные училища были уже выбраны. Тогда ему предложили стать летчиком и поступить в Севастопольскую школу морских летчиков, переведенную в Ейск. После окончания школы его—за «непролетарское происхождение»—услали служить аж на самый Дальний Восток, в транспортную авиацию. Проработав несколько лет «небесным почтальоном», Ляпидевский по совету друзей подал рапорт с просьбой зачислить его на службу в только что открывшееся управление Главсевморпути. Здесь его и застало известие о катастрофе «Челюскина».

ЛЮБИМЕЦ СТАЛИНА

    Зато теперь для молодого летчика-героя были открыты все двери.

    — В 1935 году отец познакомился с моей мамой, Ириной Александровной,—рассказывает Роберт Анатольевич.—Это знакомство устроил им некий адвокат Рабинович, личность в своем роде легендарная. Адвокат Рабинович жил в шикарной квартире в Воротниковском переулке и постоянно устраивал у себя приемы и рауты для высшего света Москвы. Мама происходила из очень интеллигентной семьи врачей, сама она танцевала в ансамбле народного танца и была в какой-то мере вхожа в эти круги. Однажды Рабинович позвонил ей и пригласил в гости, предложив познакомиться с одним молодым героем. Это и был Анатолий Ляпидевский.

    В 1937 году у Ляпидевских родился сын, которого отец назвал в честь знаменитого полярного исследователя Роберта Пири. Чуть позже появилась и дочь Александра. Кстати, мало кто знает, что зять Ляпидевского—народный артист Анатолий Кузнецов, товарищ Сухов из кинофильма «Белое солнце пустыни». Но этот факт по негласному уговору всей семьи особо не рекламировался—Анатолий Васильевич после череды непрерывных парадов и чествований, лавиной обрушившихся на него в 1934 году, не любил привлекать к себе лишнего внимания.

    — Он не умел быть иным, кроме как самим собой,—говорит Роберт Анатольевич,—очень сдержанным, очень скромным и интеллигентным человеком.

    После окончания академии Ляпидевский сразу же получил руководящий пост в наркомате авиационной промышленности, потом перешел в ЦАГИ—Центральный аэрогидродинамический институт, а перед самой войной был назначен директором Омского авиазавод № 156. Осенью 1941 года.

    Ляпидевский попросился на передовую—на Карельский фронт, где стал командиром полевого ремонта 7-й воздушной армии. «Воевал он до самозабвения,—вспоминал генерал Николай Руднев.—На его плечах лежала забота о сотнях вернувшихся из боя машин, а что такое ремонт техники в условиях полевых аэродромов Заполярья—это понять может только тот, кто там сам служил».

    После войны Ляпидевскому присвоили звание генерал-майора авиации. Сначала он был назначен на пост главного контролера Госконтроля СССР, а в 1949 году—заместителем министра авиационной промышленности СССР. Именно в этот момент в судьбу Ляпидевского вновь вмешался журнал «Огонек»: в апрельском номере журнала, посвященном 15-летию первых Героев Советского Союза, был помещен цветной портрет Ляпидевского—в парадном мундире, в россыпи орденов и медалей. Этот номер завистники из министерства и передали Сталину, дескать, посмотрите, кем этот «герой» себя возомнил. Роберт Ляпидевский вспоминает:

    — Накануне первомайского собрания отцу позвонил министр Хруничев и сказал: «Ничего не могу понять, Анатолий Васильевич, но приказом вышестоящих инстанций ты снят с занимаемой должности». Опала длилась два месяца—отец остро переживал случившееся. Два месяца не выходил из кабинета, никого не хотел видеть, не отвечал на телефонные звонки…

    Но Сталин не дал в обиду героя № 1. Возможно, имитируя свой гнев, он просто проверял Ляпидевского на верность, готовя для знаменитого авиатора новое и куда более ответственное задание. В том же 1949-м Ляпидевский занял один из руководящих постов в сверхсекретном КБ-25 (ныне Всероссийский НИИ автоматики), где в тесном сотрудничестве с группой физиков-ядерщиков, И Е. Тамма и А Д. Сахарова, разрабатывались блоки автоматики для водородных бомб.

    — Нам он о своей работе ничего не рассказывал,—говорит Роберт Анатольевич.—Просто уезжал на работу, а иногда звонил, дескать, я уеду на три дня в командировку, все в порядке, не волнуйтесь. А ведь тогда он был дважды награжден орденом Ленина, но за что конкретно давались награды, отец никому и никогда не говорил. Просто приходил домой и по солдатской привычке опускал ордена в стакан с водкой. Сами понимаете, в той отрасли ордена давались без лишнего шума.

    Кем в действительности работал отец, семья узнала лишь в 1961 году, когда во время испытаний самой мощной в мире 50-мегатонной водородной бомбы над Новой Землей все участники правительственной комиссии получили жесткую дозу облучения.

ПОСЛЕДНИЙ ИЗ «СЕМЕРКИ»

    В том же 1961 году Ляпидевский по состоянию здоровья вышел в отставку. Впрочем, долго сидеть без дела не пришлось—его пригласил Артем Иванович Микоян на пост ведущего конструктора в свое КБ. И до конца жизни Ляпидевский руководил разработкой истребителей Миг.

    — Отец был настоящим трудоголиком. Все время работал. У нас даже дачи своей не было, потому что у отца никогда не было времени ездить за город. Вот что он по-настоящему любил, так это плавать в Черном море, куда мы обязательно выбирались раз в год. И кроссворды.

    В самый первый день 1983 года Ляпидевский на похоронах летчика Василия Молокова подхватил простуду. Но человеку с диагнозом лейкемия опасен даже насморк. Несколько месяцев он сражался с болезнью, но возраст взял свое. И первый герой СССР ушел из жизни последним—из той «великолепной семерки».

    ^{Фото из АРХИВА «ОГОНЬКА»}

    ^{Материал взят с сайта www.ogoniok.com}